Юмский (Загребинский) могильник расположен недалеко от д. Загребино, к югу от д. Холмы Свечинского района Кировской области на гребне боровой террасы левого берега р. Юмы, левого притока р. Пижмы, правого притока р. Вятки, высотой до 4 м. [1, с. 151]. Поверхность могильника, как и окружающая местность, покрыта редким мелколесьем и крупным сосновым лесом. В 50-60 м. к востоку от площадки могильника начинается обширное моховое болото, лежащее примерно на 1,5-2 м. ниже площадки могильника.

 Первые сведения о находках в районе расположения Юмского могильника поступили в г. Вятку в июле 1891 г. от крестьянина Загребина, жителя починка Загребинского (Белевского). В Археологическую комиссию поступили вещи, найденные близь починка: две серебрянные витые гривны, две круглые серебрянные бляхи, шесть браслетов, две цепочки, медные бусы и колокольчики, пять круглых медных бляшек с лапчатыми подвесками и др. В августе того же года Археологическая комиссия поручила А. А. Спицыну произвети исследования в районе починка. Ему удалось на скате к р. Юм обнаружить остатки могильника с весьма своеобразным погребальным обрядом. Вещи покойника, поломанные и разорванные, складывались кучками, обертывались в остатки одежды и затем зарывались в землю, приблизительно на 0,7 м. глубины. Костей человека при вещах не найдено.

Крестьянин, открывший клад, нашел два узла с вещами; раскопками А. А. Спицына обнаружено еще три. В узлах оказались остатки одежды, вооружения, металлические украшения предметы конской сбруи. Из предметов одежды сохранились остатки меховой накидки, обрывки холста, кожаный нагрудник с медными бляшками и много обрывков поясных ремней с разнообразным набором из тонких сребрянны бляшек. Найденный в одной из куч меч имел ножны в серебрянной оправе. Больше всего найденно украшений: две витые серебрянные гривны с колбочками и петлями на концах, довльно много медных бляшек т. н. «чудского типа»; два стремени, удила и кожанные ремни с набором [2, с. 28-29].

В июне 1957 г. на территории могильника отрядом Марийской археологической экспедицией под руководством В. Ф. Генинга были проведены раскопки на площади 494 кв. м. При этом обнаружено 9 захоронений, совершенных по обряду трупосожжения и трупоположения, в которых находились украшения, оружие и орудия труда, остатки большого кострища [3, с. 109]. По результатам работ В. Ф. Генинг пришел к выводу, что могильник в основном изучен и все погребения вскрыты [4, с. 140-174].

В 1976 г. памятник был осмотрен отрядом Камско-Вятской археологической экспедиции под руководством Т. К. Ютиной. Каких-либо находок на поверхности памятника обнаружено небыло [5].

В 2008 г. могильник обследовался отрядом Марийской археологической экспедиции под руководством Т. Б. Никитиной. При этом на поверхности памятника были обнаружены достаточно свежие грабительские вкопы. Около одной из таких ям найдены выброшенные мелкие бронзовые украшения  и обломки железного котла.  В другой части дюны на поверхности обнаружен деформированный, но почти целый котел. Также были найдены небольшие скопления жженых костей и керамики, а также железный ключ с крестовидной бородкой [6]. Эти находки и кладоискательские ямы дали Т. Б. Никитиной основания предполагать, что могильник не исчерпан полностью и на нем еще могут быть отдельные захоронения.

В августе 2011 г., с целю подтвердить предположения Т. Б. Никитиной, проверить степень сохранности памятника и определить его границы, на Юмский могильник была организована экспедиция под руководством автора данной статьи совместно с научными сотрудниками отдела археологии МарНИИЯЛИ (Т. Б. Никитиной, Д. Ю. Ефремовой, А. В. Акилбаевым). В результате на Юмском могильнике тремя небольшими раскопами была вскрыта площадь 24 кв. м. В раскопе № 2, заложенном в центральной части памятника между двумя раскопами В. Ф. Генинга 1957 г., на месте расположения двух сравнительно недавних грабительских ям, были обнаружены интересные находки. В слое погребенного дерна у юго-восточной стенки были обнаружены фрагменты украшений, происходящие, вероятно, из ограбленных погребений. В заполнении кладоискательской ямы у северо-западной стенки обнаружен фрагмент поясного украшения. Проведенная зачистка на уровне около 20 см показала наличие очертаний могильной ямы в северо-западной чсти раскопа. Данное погребение было разрушено грабительским вкопом. Могильная яма овальной формы, размерами 155х50 см, максимальной глубиной 30 см, зафиксирована на глубине 16 см. Погребение ориентировано по линии северо-запад – юго-восток. Стенки ямы прямые, дно округлой формы. При зачистке погребения обнаружены фрагенты шумящих подвесок, пронизки и бронзовый браслет. Костяк не сохранился. Заполнение – песок с примесью тлена и угля. [7].

Кроме того, на месте раскопа № 3 в южной части памятника был собран подъемный материал в виде фрагментов бронзовых украшений. Все это позволило подтвердить предположение Т. Б. Никитиной о наличии на Юмском могильнике неисследованных объектов и необходимости его дальнейшей охраны от грабительских раскопок.

Юмский (Загребинский) могильник однозначно относиться исследователями к IX–XI вв. Этническая интерпритация памятника менее однозначна. Так, Г. А. Архипов относит Юмский могильник к марийским памятникам Ветлужско-Вятского междуречья [8, с. 36-37; 9, с. 16], этой же точки зрения придерживается и Т. Б. Никитина [10]. Другая точка зрения представлена в работах Р. Д. Голдиной, которая Юмский могильник и ряд схожих памятников (Кочергинский, Стрижевский, Лопьяльский могильники) объединяет в приемственную еманаевской кочергинскую культуру, которая «несмотря на некоторое своеобразие материала … представляет собой вариант удмуртской общности» [11, с. 321].

Несмотря на неоднозначность этнической интерпритации памятника, очевидно что он как раз относиться к тому временному периоду, когда марийцы небольшими группами начинают осваивать правобережные притоки р. Вятки, где вступают в контакт с пермоязычным населением. Вследствие этого в марийскую культуру проникают прикамские традиции, видоизменившие ее этнографический облик. Материалы Юмского могильника как раз позволяют достаточно четко проследить этот процесс, что и позволяет отести их скорее к древнемарийскому кругу.

Кроме того, в материалах Юмского могильника и ряда схожих памятников нашло отражение начало процесса этнической консолидации марийской народности на территории Вятско-Ветлужского междуречья. Характерным показателем этой консолидации является усиление культурного единообразия древнемарийских археологических памятников. Переход основной части населения с городищ на селища, увеличение количества археологических памятников и мощности культурных слоев на поселениях также свидетельствует о более стабильной политической ситуации и некоторых изменениях в экономической жизни. Вероятно, одним из важнейших факторов, вызвавших эти изменения, являлось наличие по соседству с древнемарийским населением крупного государства – Волжской Булгарии. Развернутая булгарами торговля с местными племенами давала импульс для экономического развития последних. Материалы поселений и могильников этого периода свидетельствуют о развитии ремесленного производства, торговли и имущественном расслоении в среде марийского общества [12].

Юмский (Загребинский) могильник представляет собой один из интереснейших памятников IX–XI вв. на территории Кировской области. Его исследовало ни одно поколение ученых начиная с дореволюционных времен, однако, как показали последние раскопки, материалы памятника до сих пор полностью не изучены и, вероятно, он еще таит в себе множество новых находок. Вместе с тем, регулярные грабительские раскопки на Юмском могильнике разрушают этот интересный для науки памятник и, с каждой новой кладоискательской ямой делают невозможным его полноценное изучение.

 

Егоров А. В., археолог, аспирант НЦАИ им. А. Х. Халикова (ИИ АН РТ, г. Казань), мл. научный сотрудник НПЦ по охране ОКН Кировской области.

Примечания

1. Памятники археологии Кировской бласти. Материалы историко-архивных и библиографических исследований: справочник. Вып. 2. Киров, 2010.

2. Талицкая И. А. Материалы к археологической карте бассейна р. Камы // МИА. № 27. М., 1952.

3.  Архипов Г. А., Халиков А. Х. Материалы к археологической карте Марийской АССР (по данным Марийской археологической экспедиции 1956–1959 гг.). Йошкар-Ола, 1960.

4. Отчет о полевых работах Марийской археологической экспедиции за 1957 г. // Архив ИА РАН. Ф. Р-1. Д. 1470.

5.  Ютина Т. К. Отчет о разведочных работах, проведенных летом 1976 г. в Свечинском и Котельничском районах Кировской области, Осинском и Частинском районах Пермской области // Фонды Института истории и культуры народов Приуралья при УдГУ. Ф. 2. Д. 48.

6. Никитина Т. Б. Отчет о работах третьего отряда Марийской археологической экспедиции в 2008 г. // Архив КОГАУК «НПЦ по охране объектов культурного наследия Кировской области».

7. Егоров А. В. Отчет об археологических исследованиях на Загребинском (Юмском) могильнике в Свечинском районе Кировской области в 2011 г. // Архив КОГАУК «НПЦ по охране объектов культурного наследия Кировской области».

8. Архипов Г. А. Происхождение марийского народа по археологическим данным (с I тыс. н. э.) // Происхождение марийского народа. Йошкар-Ола, 1967. С. 36-52.

9. Архипов Г. А. Марийцы IX–XI вв. К вопросу о происхождении народа. Йошкар-Ола, 1973.

10. Никитина Т. Б. Марийцы в эпоху средневековья (по археологическим материалам). Йошкар-Ола, 2002.

11. Голдина Р. Д. Древняя и средневековая история удмуртского народа. Ижевск, 2004.

12. Никитина Т. Б. Марийцы в эпоху средневековья (по археологическим материалам). Йошкар-Ола, 2002.